Инвазивные грибковые инфекции (ИГИ) — существенная проблема у определенной группы иммунокомпрометированных больных. Знание эпидемиологии ИГИ в лечебных учреждениях помогает установить пошаговый комплекс действий, необходимых для предотвращения развития инвазивных микозов. Первым шагом является определение групп больных с высоким риском ИГИ, установление точных факторов риска, анализ эпидемиологического профиля родов и видов грибковых патогенов, а также уровень их резистентности к анти-фунгальным препаратам. Во-вторых, следует создать механизмы предотвращения постоянного воздействия потенциальных грибковых возбудителей, отработать рекомендации, включающие контроль над качеством воздуха и воды в лечебном учреждении. Не менее важен и контроль над архитектурным решением проектов лечебных учреждений. Помимо своевременного осуществления этих мер, важно обратить особое внимание на применение антифунгальных препаратов с целью профилактики ИГИ, которая должна проводиться у пациентов очень высокого риска инвазивных микозов [20].

Лечение больных, страдающих злокачественными новообразованиями, в значительной мере включает в себя применение химиотерапии, таргетной терапии и эндокринотерапии. (антигормональных и гормональных препаратов). В зависимости от локализации и природы опухолевого процесса, хирургические вмешательства, сводящихся к удалению некоторых эндокринных органов (в частности, яичников, тестикул, щитовидной и внутрисекреторной части поджелудочной железы и т. д.), могут приводить к нарушению их функции. Задача представленной работы состоит в том, чтобы, сконцентрировать наше внимание, преимущественно, на последствиях противоопухолевого лечения оказываемую на эндокринную систему (включая ее стероидный и нестероидный компоненты) и, главное, — на исходы, сопряженные с гормонально-метаболическими сдвигами, клиническими и фенотипическими особенностями. Такие последствия, проявляются не только изменениями лабораторных и инструментальных показателей, но и сопровождаются изменениями клинической картины заболевания, субъективных ощущений пациента. Проводимая терапия нередко оказываются «палкой о двух концах», поскольку на ожидаемые итоговые результаты влияют процессы такого рода, как прибавка массы тела, дислипидемия, нарушение толерантности к глюкозе, недостаточность овариальной, надпочечниковой, соматотропной и тестикулярной функции, остеопения, приливы, хроническая усталость т. д., что нередко ограничивает успех лечения. Пассивная регистрация подобных нарушений и молчаливое наблюдение за ними — лишь одна и достаточно нередкая сторона проблемы, другая — это вопросы о современных подходах их коррекции и целесообразности последних. Частично эта проблема имеет генетическое основание, которая, наряду с другими показателями, может определять не только реакцию на противоопухолевую терапию, но и степень выраженности эндокринных изменений, их потенциальную прогностическую роль, равно как и показания к их предупреждению / устранению. Круг клинически значимых и нуждающихся в анализе и обсуждении ситуаций, таких как: полная андрогенная блокада при раке предстательной железы, эндокринные последствия адъювантной химиотерапии и гормонотерапии при раке молочной железы у больных репродуктивного и постменопаузального возраста, ожидаемый всплеск частоты выполнения превентивной сальпингоовариэктомии у носительниц мутаций генов BRCA1 и BRCA2; «тиреоидная (в особенности) и адренокортикальная тропность» таргетной терапии, следствия высокодозной кортико-стероидной поддержки химиотерапии и т. д., свидетельствует о важности данной проблематики, необходимости ее учета в клинической практике и создании стандартов для ведения пациентов с перечисленными проблемами.

The best treatment strategy for advanced stage Hodgkin lymphoma (HL) is still a matter of debate. There are three questions which discuss.

1. What is better: starting with the less toxic ABVD regimen which relapse free survival only of 60‑70 % at 5 years and try to salvage relapsing patients with high‑dose chemotherapy (CT) or starting with the more effective, but more toxicity BEACOPP escalated (FFTF at 5 years 87 %) in order to cure as many patients as possible at once. Several modification of BEACOPP escalated were tested to reduce toxicity. Meta‑analysis of 14 trials, including 10,011 patients shows that only 6 cycles of BEACOPP escalated and 8 cycles of BEACOPP‑14 were associated with the lowest risk for death of any cause and have the advantage of a five‑year survival rate for ABVD. In Russian protocol LHMoscow‑1‑3 for advanced stage HL the efficacy of another modified regime 6EACOPP‑14 was similar to 8BEACOPP‑14 by progression‑ free survival rate (PFS) 89 %, overall survival (OS) 96.3 % and toxicity.

2. Which dose radiotherapy (RT) and whom are need? After MOPP regimen, there might be a potential advantage of involved field RT (IFRT) as detected by a meta‑analysis of 16 randomized studies, whereas this advantage is not evident after ABVD. In the past decades, increasing knowledge on the long‑term effects of ionizing radiation, such as secondary malignancies, pulmonary toxicity, and cardiovascular damage, has led to increasing skepticism towards RT among patients and physicians. However, long term analysis (median of follow up more then 10 years) shows that 12‑years OS better without RT because less secondary malignancies and cardiovascular damage. But tumor control (PFS) is better with RT. With the development of modern radiation techniques, smaller field sizes, and lower doses, the side effects of radiotherapy and the expected long‑term effects can be reduced substantially.

3. Early PET response after two cycles CT is an important tool for planning risk‑adapted treatment in advanced HL. Many prospective trails are in going to answer this question. Therefore, current concepts include early response evaluation, guided by FDG‑PET, into treatment strategies and will hopefully define a new standard of care in which each patient receives as much therapy as needed.

Развитие хирургии последнего столетия позволило перейти от выполнения брюшно-промежностной экстирпации прямой кишки всем больным раком прямой кишки к выполнению большинству пациентов операций, сопровождающихся сохранением сфинктерного аппарата, без ущерба онкологической радикальности. Рассмотрены возможности выполнения различных хирургических вмешательств при локализации опухоли в среднеампулярном отделе прямой кишки. Большое значение в современном подходе к лечению имеют не только непосредственные и отдаленные результаты лечения, но и качество жизни пациентов, связанное с адекватностью функции сохраненного сфинктерного аппарата.

Опухоли желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) — это чрезвычайно разнородная группа опухолей, характеризующаяся различными морфологическими, генетическими характеристиками и различными подходами к лечению. Большая часть опухолей может быть удалена хирургически, но, как показывают результаты последующего наблюдения, даже в этом случае не менее половины, радикально прооперированных больных погибают через некоторое время от отдалённых метастазов. Это говорит о том, что в момент проведения радикальной операции у большого числа больных имеются не определяемые микрометастазы, а, следовательно, болезнь носит системный характер. Адъювантная терапия — это лекарственная терапия после проведения радикальной операции, направленная на уничтожение отдаленных микрометастазов с целью увеличения безрецидивной и общей выживаемости больных. Пристальное внимание онкологов к адъювантной терапии опухолей ЖКТ несомненно, и продиктовано оно желанием добиться увеличения безрецидивной выживаемости больных после проведения радикальной хирургической операции. Именно этот период жизни онкологического больного можно приравнять к периоду временного «выздоровления», когда больной в течение значительного отрезка времени не нуждается ни в каком специальном лечении, ведет активный образ жизни и даже может вернуться к работе. С точки зрения общественной пользы именно адъювантная химиотерапия (ХТ) является наиболее значимой. В настоящее время продолжаются исследования и поиск оптимальных режимов адъювантной ХТ опухолей ЖКТ. Основной принцип выбора режима для адъювантной терапии — его доказанная высокая эффективность при терапии метастазов. Одновременно изучаются неоадъювантные режимы терапии, т. е. проводящиеся до хирургического этапа лечения. Задачи неоадъювантной ХТ — уменьшить размер опухоли, привести к частичной гибели опухолевых клеток (в идеале — к полной морфологической регрессии), выполнить операцию меньшего объема, чем была бы выполнена без неоадъювантной терапии. В настоящее время на основе рандомизированных клинических исследований с высоким уровнем доказательности сформулированы принципы выбора адъювантной и неоадъвантной ХТ опухолей ЖКТ.

Ротоглотка представляет собой анатомически и топографически сложную область, границы которой начинаются за полостью рта, что несмотря на визуальную локализацию, делает ее не всегда легко доступной для осмотра. Это особенно ярко проявляется при нарушениях функции нижней челюсти в виде ограничения открывания рта, некоторых анатомических особенностях, выраженном рвотном рефлексе и гипертрофии небных миндалин. Данные факторы, а также низкая онкологическая настороженность врачей общего профиля, во многом являются причиной запущенности новообразований ротоглотки.

Ежегодная заболеваемость раком молочной железы (РМЖ) в мире составляет 1 383 000 случаев. Генетическая предрасположенность является одним из основных факторов риска развития РМЖ и рака яичников (РЯ). Доля наследственно-обусловленного РМЖ колеблется от 5 до 10 %, что составляет 69 150-138 000 случаев. Семейную историю накопления РМЖ и опухолей женской репродуктивной системы отмечают 25 % заболевших женщин. Таким образом, пациенты с наследственными и семейными формами РМЖ в целом составляют 345 700 от всех диагностированных случаев РМЖ [1]. Наследственный рак яичников встречается с частотой 10-17 % [2,3]. Наследственные РМЖ и РЯ характеризуются аутосомно-доминантным типом наследования с высокой (неполной) пенетрантностью, ранним возрастом возникновения и выраженной генотипической и фенотипической гетерогенностью [3-6]. По данным многочисленных исследований, 20-50 % наследственного рака молочной железы (НРМЖ) и 90-95 % — наследственного рака яичников (НРЯ) у женщин, а также от 4 до 40 % РМЖ у мужчин обусловлены герминальными мутациями в генах BRCA1 и BRCA2 [2,3,7,8]. С учетом синдромальной патологии НРМЖ и НРЯ могут быть ассоциированы также с мутациями в генах TP53, CHEK2, MLH1, MSH2, PALB2, PTEN, NBS1, ATM, BRIP1, RAD50, BLM, FGFR2 и др. (таблица 1).

Развитие хирургического метода привело к снижению частоты местных рецидивов и улучшению выживаемости при раке прямой кишке (РПК). На этом фоне изменилось отношение к комбинированному лечению. В настоящее время планирование лучевой терапии необходимо проводить с учетом прогностических факторов, влияющих на частоту местных рецидивов. Определяющее значение имеют расстояние от опухоли до циркулярной границы резекции (ЦГР), определяемое при магнитно-резонансной томографии (МРТ), расстояние от анального края до нижнего полюса опухоли и наличие метастазов в регионарные лимфатические узлы. Обсуждение тактики лечения больных на консилиуме врачей с участием хирурга, радиолога, лучевого терапевта и морфолога позволяет улучшить локальный контроль и выживаемость больных РПК.

Выраженный успех в лечении онкологических заболеваний у детей, достигнутый в последнее десятилетие, объясняется внедрением мультимодальных программ лечения, в которых ведущее место отводится химиотерапии. Ее эффективность связана не только с развитием фармакологии, но и с интенсификацией протоколов лечения — увеличением дозировок химиопрепаратов, количества курсов и сокращением интервалов между ними. Это, в свою очередь, требует сложной сопроводительной терапии для профилактики и коррекции осложнений и побочных эффектов. Поскольку основной способ введения как химиопрепаратов, так и сопроводительных — внутри-венный, это накладывает жесткие требованиям на системы центрального венозного доступа. Они должны быть надежными, простыми в использовании, устанавливаться однократно на весь период лечения, иметь минимальный процент осложнений при установке и эксплуатации, а также не снижать качества жизни пациентов. Такие условия особенно важны в онкопедиатрии, поскольку любая катетеризация центральных вен у детей — инвазивное вмешательство, требующее общей анестезии. В настоящее время всем перечисленным требованиям отвечают имплантируемые венозные порт-системы.

Проблема анемии у онкологических больных является актуальной и многогранной. Одной из причин развития анемии является дефицит железа. Абсолютная или функциональная нехватка железа снижает эффективность применения рекомбинантного эритропоэтина, используемого для лечения анемии индуцированной химиотерапией. Многочисленные исследования показали, что внутривенные формы железа, в отличие от пероральных, эффективно восполняют дефицит железа необходимый для оптимального эритропоэза. Современные американские и европейские рекомендации (ESMO, NCCN) по лечению анемии у онкологических больных включают обязательное использование внутривенных форм железа.

Появление инновационных технических разработок: трёхмерного планирования, использование многолепесткового коллиматора, моделированной по интенсивности лучевой терапии, более совершенных методов фиксации — значительно повысили возможности точного подведения и эскалации дозы ионизирующего излучения к выбранному объёму. Это изменило представление о роли лучевой терапии в лечении метастатического поражения печени. Данные зарубежных авторов свидетельствуют о возможности достижения 95 % локального контроля че-рез год после проведения стереотаксической радиотерапии, 92 % — через два года (и 100 % для опухолей раз-мерами менее 3 см.) при развитии лучевых повреждений третьей и выше степени всего в 2 % случаев. В 2011 году, после технического перевооружения ФГБУ РОНЦ им. Н. Н. Блохина РАМН, в клинической практике для лечения больных с метастатическим поражением печени стала внедряться методика локальной стереотаксической радиохирургии (SBRS). Методика позволяет создать локально в метастатическом опухолевом узле высо-кую дозу ионизирующего излучения и вызвать разрушение опухоли. Это перспективное направление в лечении метастатического рака печени значительно расширило возможности комбинированного лечения. В статье приведен обзор литературы по лечению метастатического поражения печени, также мы публикуем результаты использования стереотаксической радиохирургии у тридцати пяти пациентов с метастатическим поражением печени и клинический случай успешного применения данной методики у соматически отягощенной пациентки.

Лечение злокачественных орофарингеальных опухолей — одна из сложнейших проблем современной онкологии. Это обусловлено интенсивным ростом заболеваемости, большим удельным весом поздних стадий рака при первичном обращении, низкими показателями 5‑летней выживаемости. Цель исследования — повышение эффективности лечения больных орофарингеальным раком путем использования самостоятельной или неоадьювантной химиолучевой терапии.

Представлены данные, касающиеся течения беременности, родов у больных лимфомой Ходжкина (ЛХ) после лучевого и химиолучевого лечения, состояния здоровья родившихся у них детей. Под наблюдением находилось 340 женщин, имевших впоследствии беременности, закончившиеся родами. Период лечения: с 1970 по 2011 гг., возраст в период лечения: 14‑35 (медиана — 20) лет. Стадии ЛХ: I‑II — 241 чел. (70,9 %), III— 44 чел. (13,0 %), IV — 55 чел. (16,1 %), общие симптомы — у 110 чел. (30,2 %). Лечение: облучение лимфатических областей выше диафрагмы, селезенки в СОД 40 Гр (77 чел); ПХТ СОРР + аналогичная лучевая терапия (224 чел.); ПХТ СOPP / ABV, ABVD, BEACOPP + облучение очагов поражения в СОД 20‑30 Гр (33 чел); ПХТ СОРР, BEACOPP (6 чел.). Кроме того, облучены: парааортальная область (26 чел.), пахово‑подвздошные области (6 чел.), экстранодальные очаги (16 чел.). Применение химиотерапии не сопровождалось гормональной защитой яичников. Беременность у большинства женщин протекала нормально. Выкидыши предшествовали родам у 6 чел. Беременность у 1 женщины прервана в 24 недели в связи с синдромом Денди‑Уокера у плода, у 1 была внутриутробная гибель плода из‑за патологии мочевыводящей системы. У 338 женщин в возрасте 18‑38 (медиана‑24) лет было 406 родов. Период после лечения до родов: 10 мес.—17 лет (медиана — 3,4). Большинство родов были срочными — 391 (96,3 %), самостоятельными — 380 (93,6 %). Родилось 411 детей. Двое были мертворожденными, 4 умерло в первые дни жизни. Доношенным был 387 (94 %) ребенок. Рост и вес не отличались от нормы. Большинство детей родилось здоровыми, в дальнейшем их физическое, психическое состояние, частота и характер перенесенных заболеваний не отличались от таковых в обычной популяции, за исключением развития у 3 их них ЛХ. Врожденная патология выявлена у 12 детей (микроцефалия — 2, гидроцефалия‑1, порок сердца — 3, сенсорная тугоухость — 2, рас‑ щелина верхнего неба — 1, фиброзная дисплазия кости — 1, множественные экзостозы костей — 1, отсутствие почки — 1). Общее количество врожденной патологии с учетом 2 случаев прерывания беременности в связи с патологией плода — 14 на 413 (3,4 %). Второе поколение родившихся составило 23 чел. Рецидив ЛХ развился после родов у 14 женщин. Установлено: беременность после лечения ЛХ в большинстве случаев протекает нормально, не приводя к развитию рецидива ЛХ при полной ремиссии длительностью более 2 лет. Большинство детей рождается здоровыми.

Цель исследования: улучшение результатов лечения больных с местными рецидивами рака ободочной кишки; оценка эффективности комбинированного лечения. Материалы и методы. С 1997 по 2012 годы включительно в ГНЦК 71 пациенту были выполнены комбинированные операции по поводу местных рецидивов рака ободочной кишки. Из них у 38 (53,5 %) пациентов хирургическое лечение было дополнено интраоперационной внутрибрюшной химиотерапией. У 65 (91,5 %) рецидивная опухоль имела местно-распространенный характер. Локализация местных рецидивов у больных, перенесших комбинированные операции, была следующей: в зоне межкишечного анастомоза — у 11 (15,5 %) пациентов; в ложе удаленной опухоли — у 19 (26,8 %); в области колостомы — у 10 (14,1 %); в культе отключенной кишки — у 31 (43,6 %) больного. Средняя продолжительность операций составила 270 ± 45,0 минут, средняя кровопотеря — 430 ± 80,0 мл. Результаты. Послеоперационные осложнения отмечены у 6 (9,8 %) из 61 пациента. Летальных исходов не было. Прослежена судьба 64 (90,1 %) пациентов, из них в настоящее время живы без признаков возврата заболевания 34 (53,1 %) больных. Проведена оценка эффективности внутрибрюшной химиотерапии. Повторные местные рецидивы развились у 5 (14,3 %) из 35 прослеженных больных, которым проводилась внутрибрюшная химиотерапия, и у 6 (20,7 %) из 29 прослеженных пациентов, получивших только хирургическое лечение (р = 0,2). Отдаленные мета-стазы выявлены у 9 (25,7 %) больных и 5 (17,2 %) пациентов сравниваемых групп (р = 0,17), а канцероматоз брюшины в 1 (2,9 %) и 4 (13,8 %) случаях (р = 0,09). Безрецидивная 5-летняя выживаемость у больных, которым проводилась внутрибрюшная химиотерапия, составила 57,1 %, при изолированном хирургическом лечении — 48,3 % (р = 0,15).

В последние годы отмечается значительное улучшение подходов к лечению пациентов с метастазами колоректального рака в печень. Это обусловлено следующими факторами: Улучшение диагностики Современные возможности КТ и МРТ в сочетании с использованием специфичных для печени контрастных веществ позволяют крайне точно локализовать опухоль, оценить ее расположение относительно сосудов и других  анатомических структур и, тем самым, тщательно спланировать оперативное вмешательство. Дополнить диагностическую картину при необходимости позволяет проведение УЗИ с контрастированием.

Междисциплинарный подход к лечению

Современные химиотерапевтические препараты становятся все более специфичными, что способствует увеличению их эффективности. Используемые сегодня схемы химиотерапии позволяют получить эффект примерно у 60 %  пациентов. Индивидуальный подход к химиотерапии с использованием мутационного анализа в ряде случаев  дает возможность заранее оценить эффективность препаратов и, тем самым, уменьшить вероятность неэффек-тивного лечения, сопровождаемого большой нагрузкой для пациента. Наглядным примером в данном случае может служить мутация гена K- Ras, обусловливающая неэффективность терапии препаратом Цетуксимаб. И наоборот, при диких формах онкогена K-Ras имеется возможность проведения данной терапии. Благодаря  достижениям в химиотерапии примерно у 20 % пациентов с первично неоперабельными опухолями становится возможным полное удаление опухоли.

.

.

.